С самого начала я не хотел топить стрелку спидометра. И не стал. Шел ровно, тем более жена себя плохо чувствовала, подташнивало (наверное, попахивало бензином из канистры в багажнике). Иногда сзади раздавалось ее героическое “Я не сплю!”, но уже к пересечению с А107 Аленка уснула. Как потом она сама сказала, она просто провалилась в какое-то бредово-дремотное состояние, вроде и не спишь толком, а ничего не соображаешь и не помнишь. Поэтому Маша, получив категорический запрет на сон на переднем сидении, исполняла роль штурмана и помощника машиниста от начала и до конца.
Правда, ей иногда становилось страшно.

Особенно в тумане. А он спустился на М9 почти сразу. Наверное, 120 км/ч в тумане под ближним светом с непривычки - действительно страшно. А я уже привык. Вот зимой, на 15-летней “шестерке”, по мокрой М5, под мокрым снегом, с изъеденными “дворниками”, было поначалу страшновато вне зависимости от скорости. А если дальний еще включить - вот шоу! На самом деле я и тогда, и сейчас был осторожен и спокоен. Когда видимость ухудшалась слишком сильно я, разумеется, придерживал Вектру где-то до 80-90 км/ч. Но среднюю старался держать 100, обидно терять время именно на том отрезке маршрута, где собирался создать задел. Еще раз пожалел, что не поставил противотуманки, пусть даже и не родные, тем более, выяснилось, что фары отрегулированы немного неточно, лучи дальнего резали туман наискось влево.
Погодный сюрприз, впрочем, заметно разнообразил езду, заставил, что называется, “усилить бдительность”, и дал возможность даже насладиться эстетически. Распластавшиеся над трассой млечным путем клочья тумана, подсвеченные снизу из-за холма встречным “дальняком” - феерическое зрелище, неземное просто. Хоть тормози и расчехляй штатив…
С искушением заняться фотографией вместо драйва мне пришлось бороться все время, все две с лишним тысячи километров. Иногда сдавался.

После Волоколамска туман практически исчез и жить должно было стать проще, но и автомагистраль превратилась в обычную дорогу а-ля-рюс. А вот после Погорелого городища дорога кончилась совсем - въехали в Тверскую область. Удавалось идти до 100-120 км/ч, благо кроме Ржева хоть сколь-нибудь значимых населенных пунктов на трассе нет. Может, это и не есть хорошо, а то, глядишь, и за дорогой бы следили лучше… Размечтался… Лучше бы всерьез подумал о регулировки подвески по-возвращении. А еще лучше - просто следи за дорогой и не расслабляйся.

Не расслабляться помогала как сама дорога, передававшая приветы седалищу через по-немецки жесткую подвеску, так и полтора десятка кассет в бардачке. После того, как Маша начала клевать носом даже под энергичные гитарные проигрыши “Кино” я окончательно решился заменить свой допотопный Pioneer на что-то более приемлемое по качеству звука. А пока приходилось убеждать мозг в том, что глухое “бумбухбумбацбац” - это именно музыка.

Мы шли больше чем на 12 часов раньше основного потока, поэтому основу немногочисленного траффика составляли дальнобойщики. Подавляющее большинство вовремя переключались на ближний свет, но и его хватало для ослепления, не очень-то спасало и зажмуривание одного из глаз.
- Не прижимайся к обочине! - попросила Маша после очередного разъезда.
- Ты знаешь, - ответил я, прикидывая расстояние до показавшихся впереди фар следующей фуры, - с обочины, по крайнем мере есть шанс вернуться на дорогу, а вот из под встречного грузовика это вряд ли.
А обочина что в МО, что в Тверской - просто ужас, причем в Тверской - ощутимо хуже, как и само покрытие. Разок вылез правыми колесами на песочек. Не лучшая встряска для организма, надо сказать, и Опелю тоже не понравилось, брыкаться стал.

Не так давно в Италии провели эксперимент: взяли двух среднестатистических водителей, дали одну и ту же машину и попросили пройти один и тот же отрезок трассы. По горным серпантинам, которые в Италии характерны наличием как слепых почти 180-градусных поворотов, так и прямыми скоростными участками. Первый водитель шел днем, второй ночером, только под ближним светом. Быстрее (и ощутимо) оказалась ночная езда. Этот водитель просто не видел ничего за пределами светового пятна от фар. То есть не видел нависших над ним скал, уходящих в бесконечность обрывов, отсутствия ограждений и прочих вещей, которые в состоянии быстро сократить его путь к могиле до минимума, его ничто не сдерживало в психологическом плане.
Дорога через Тверскую область прямая, убаюкать может и беспечных шумахеров, и водителей со стажем. И только на обратном пути я увидел, сколько водил окончили труды земные именно здесь. Кресты, обелиски, венки, иногда - просто старая покрышка с увядшим букетиком, прибитая к тому злополучному дереву… А ночью их не видно и - спокойнее.

Все заправки в Тверской области я игнорировал, памятуя о мнении инетпланетян о качестве бензина на участке от Ржева до Куньи. Да и внешний вид заправок оставлял впечатление, что как только горючее будет распродано, ребята снимутся всем табором и переедут в другое место. Так что я не пожалел, что долился под завязку за Волоколамском.

Утренние сумерки радовали глаз. Небо было украшено несколько размытыми облаками. Дымка по горизонту, увы, не внушала надежд на красивый фотогеничный рассвет. От Москвы уже более 450 км на Запад, и изменения в окружающей биосфере стали особенно резко заметными, когда стало светать. Болота, болота, хвойные леса, болота со сгнившими стволами осин и берез, болота с мелкими зачахшими сосенками, холмистые луга, лишайники на кочках среди опять-таки болот. Кюветы, овраги и опушки - мохнатые такие все. Сразу захотелось лезть за EOSом, но… Вот он, кадр! Уже метрах в 50 позади. И “120” к стрелке приросла. Ээх, жалко!.. И так несколько раз, несемся дальше. Проснулась Аленка. Организмы, даже бодрствовавшие, требовали пробуждения, исполнения утренних ритуалов (зарядку там сделать, то, се). Остановились. Маша пошла на фотоохоту за цветочками с росой. Я, прохваченный утренней свежестью, расправил свой скрюченный за время сидения в седле скелет и приготовился к новым свершениям.

Уже через несколько километров мы снова остановились. Ура! На стелле красовались заветные слова “Псковская область”. Фото на память, а как же! С этого момента мы, наверное, для всех попутных дальнобойщиков стали посмешищем из разряда “Кольцевая, подумал Штирлиц”. Через 500 метров мы снова встали, потому что в зеркало ударило красным. Солнце! Обернулись - мама дорогая! Быстро поднимающийся красный диск пробивался сквозь облака лучами японского военно-морского флага. Бегом на холм, штатив в зубы и бегом! Снято! Режимное время утекло моментально и даже не верилось, что только что был свидетелем великолепного по красоте зрелища. Тормозить через полтора километра, дабы запечатлеть живописно полуразвалившуюся деревню из двух с половиной домов на придорожном холме, искусно подсвеченную золотом утреннего солнца я не стал, о чем немного сожалею. Но мною опять завладела дорога. Еще несчетное количество раз я буду восхищенно провожать уплывающие вместе с пейзажем кадры, но в этом и есть дорога. Калейдоскоп. Только вместо абстрактных узоров - жизнь. Постоянно меняющаяся жизнь, заставляющая искать перемен тебя самого. Искать Путь.

А ехать хотелось. Псковская область порадовала прекрасным дорожным покрытием, позволяющим без проблем держать 140-160 км/ч, но я ехал 100-110 и наслаждался. Это был отдых и кайф, не спеша (это вам не ночью в темноте повороты разглядывать), не боясь ГИБДД (населенных пунктов кроме Куньи не попадалось аж до Великих Лук), обозревать окрестности. К восьми утра мы распростились с М9 и свернули направо.

Перед деревней стоял знак, который уверял, что это и есть город Великие Луки. Пока это было больше похоже на дачное товарищество, чем на второй по величине губернский город, мы воспользовались уже вовсю зеленой растительностью и привели себя в порядок.
На въезде проехали озеро, оказавшееся рыбопитомником. Великие Луки оказались чистеньким невысоким городком. Приятно удивило наличие не менее чем двух высших учебных заведений. Река Ловать добавляет в обычное переплетение спальных многоэтажных районов, железнодорожных веток и нешироких улиц хоть какую-то живопИсь. Там, на берегу, разбит парк, центром которого является памятник Александру Матросову - он родом отсюда, оказалось. Ближе к берегу - еще один монумент - обелиск, к которому народ поднимается по белоснежному каменному серпантину лестницы не столько затем, чтобы отдать дань памяти павшим, сколько полюбоваться открывающейся панорамой на город и пойти в парк на спортплощадку. А спортом аборигены заниматься любят. Раннее утро рабочего дня, народ либо уже собирается на работу (этих на улице и не видать), либо выгуливает собак, катается на велосипедах, бегает, делает зарядку. Вид троих не по-летнему одетых (мы с Аленкой - так вообще в куртках Columbia) молодых людей с непривычно большими фотоаппаратами и какими-то пакетами вызывал недоумение у всех, даже у плохо соображающего алкаша, примостившегося на галерке открытого летнего амфитеатра. Но нас не смутишь, мы уселись на лавочке на набережной, подставили тела солнцу и принялись опустошать содержимое пакетов. Перекусили, запили сухомятку суперкофейным напитком из термоса - кофе превратился просто в теплый высококачественный шоколад жидкой консистенции и попрощались с городом, который на обратном пути нас еще удивит.


Мы ехали, так сказать, “полудикарями”. Во Пскове, в гостинице “Октябрьская” нас ждали два номера, которые мы забронировали еще за неделю по телефону. Никаких экскурсий не заказывали, ничем не себя не связывали. Но вот в Пушкинских Горах, которые мы также намеревались посетить на обратном пути, нас никто не ждал. Поэтому из Великих Лук мы поехали не на Пустошку, Опочку и там на Е95, а сразу пошли на север, чем убили бы сразу двух зайцев: лично обеспечили себе ночлег в Пушгорах и в значительной степени миновали федеральную трассу, изобилующую дальнобойщиками и “серыми, пушистыми, но не зайцами”. Гайцами, то есть. Войны штурманов ушли в прошлое, еще в начале апреля, когда мы той же компанией направились в гости к одной подруге на дачу. Недалеко, всего лишь в Раменское (это в пределах 15 км от МКАД). Тогда мы добрались на место только когда я остановился на обочине, отобрал у девушек карту и прекратил тем самым непрекращавшиеся всю дорогу споры “Туда ли мы едем?”. С тех пор - штурман только кто-то один.

Едем. Светит солнце, настроение прекрасное. На север. Затем - на запад. И все это - практически в гордом одиночестве, никто и ничто не отвлекало от дорожного пейзажа. Особое внимание привлекали названия деревенек, милые и честные.
- Это что за красота?
- Так… Это озеро Кислое. Скоро Недомерки.
- Как-как?

Если бы не штурман, так и проскочил бы, не успев эти Недомерки даже заметить за те несколько мгновений, которые обычно требуются на сквозной проезд через тамошние населенные пункты. Миновав очередное скопление прошлогоднего камыша - оказался, если верить дорожным знакам, аж в Заболотье. Насквозь пролетели Притыкино, оно настолько игрушечно мало, что приткнуться там особенно и негде. Осознание того факта, что ты оказался не просто в какой-то точке с такими-то координатами, а именно в Фефелово, способно вызвать улыбку. Ты уже едешь дальше, а улыбка остается. От того, что затхлый ручеек назван рекой Смерделью и нанесен на карту, вовсе не так уж смешно, нет. Просто иногда вызывает умиление соответствие названия содержанию, радует честность и чувство юмора людей, здесь живущих и любящих свою родину, которые не стесняются давать окружающему заслуженные и кем-то подмеченные эпитеты.
- Гляди, Земля-то круглая, - смеется штурман, показывая на указатель “Бибирево, 16 км”, - Опять в Москву приехали!

Земля круглая. А Россия - необъятно большая. На плоскую карту не помещается. Даже богатейшей фантазии русского человека, бывает, не хватает, чтобы каждой обособленной паре домов дать название, которое нельзя было бы встретить через пару-тройку сотен километров. Причем, я заметил, что в Московской области этимология названий на карте по большей части напрямую связана с фамилиями владельцев поместий, усадеб. На Псковщине это, разумеется, тоже присутствует (да взять хотя бы Михайловское с Петровским), но здесь несколько чаще попадаются названия по-оригинальнее, хотя, конечно, бывают и исключения. Вон, окрест Пушкинских Гор, не дальше 5-8 км расположилось аж три “поселка сельского типа численностью населения менее 100 чел.” с весьма экзотическим названием - Пустыньки. А может, это три разных названия, просто ударения на разных слогах: Пустыньки, Пустыньки и Пустыньки.

Россия большая. Места много. Много настолько, что несколько десятков километров между жильем для нас в России - норма. А если какая деревушка и сгинет - не сразу, небось, заметим. А как заметишь, если не то что телефон, электричество есть не везде. Заметим - упраздним. Было Юркино - теперь нет, и дорога туда заросла. Так и стоят призраками остовы деревень, которых уже нет на карте, и наоборот, на промежутке между проржавевшими указателями никого кроме ветра. Очень часто было так: едешь, едешь, по сторонам - только луга да островки лесов. Вдруг, в чистом поле - курган, или же крест каменный, могильный мелькнет. Все, что от деревни (а то и города, ежели по древним меркам судить) осталось. И снова нет ничего, кроме дороги, еще на десяток верст.

На философский лад настраивает на Псковщине почти все: природа, люди, само течение жизни здесь по-северному неспешное. И ехать хочется медленнее… Медлленннее…
- Лёш, ты не спишь?
- Нет! - отвечаю я, но не так уверено, как самому бы хотелось. - А с чего ты взяла?
- У тебя дыхание изменилось, - предостерегла Маша, - засопел как-то.
Спасибо. Пора сконцентрироваться. Города Насва, Локня, Бежаницы уже пройдены, ничем не обратив на себя нашего внимания, кроме, пожалуй своих скромных размеров. Еще немного, еще чуть-чуть. От Новоржева уже и до Пушгор недалече.

Острый поворот на Пушгоры проскочили с ходу, пришлось разворачиваться. Схема городка, нарисованная в атласе, плохо помогала ориентироваться, поэтому гостиницу нашли не сразу. Свободные номера, к нашей радости и успокоению, еще были. Но - одноместные.
- Ну там в одном из номеров кровать чуть пошире, - посочувствовала администратор.
Ладно, мы и на одной раскладушке, бывало, размещались. С большим успехом. Город осматривать не стали, ведь вернемся еще. А сейчас - последний рывок, 100 с небольшим километров и мы на месте. Плевое дело. Через 10 минут мы уже шли по Е95.

Федеральная трасса окончательно разогнала остатки усталости, заставив потрястись по муравьиной тропе колеи, выдавленной в разбитом асфальте грузовиками, убедив ехать с большей агрессивностью, чем многочисленные фуры. А одно не виденное еще с детства зрелище заставило затормозить и сдать сотню метров назад. Аисты! Две огромные птицы, только-только закончившие обустраивать свое жилище на вершине телеграфного столба, подозрительно смотрели на невесть откуда свалившихся на их голову наблюдателей. Наблюдать было, естественно, лучше через видоискатель EOS-а с телевиком. Видимо, поняв, что эти странные люди просто так не уберутся, крылатые красавцы по очереди стартовали, медленно описали круг, вернулись и занялись своими делами.

Наверное, именно восторженное впечатление об этом показательном полете, стоящий в ушах звук расправляемых ветром полутораметровых крыльев, сбили с толку штурмана, а потом и обоих штурманов на въезде в Псков. А может, дело было в припекающем солнце и неработающем кондиционере? Как обычно, перехват инициативы позволил избежать третьего по счету проезда мимо нужного поворота. А так мы подъехали к гостинице уже через 10 минут. Посмотрели на нее, серую и невзрачную, снаружи и поехали в трехзвездочную “Рижскую”, вдруг там места тоже есть? Ну а вдруг? Ну, нет, так нет… Не страшно, возвращаемся.
- День добрый, у Вас тут два номера должны были быть забронированы…